Светка тащила упирающегося младшего брата за руку:

– Давай быстрее! Нам надо успеть спрятаться! – шепотом уговаривала она трехлетнего Максима. Но тот прятаться не хотел. Светка прибежала именно в тот момент, когда он занимался своим любимым делом – облизывал старые фломастеры, пытаясь ещё хоть немного продлить им жизнь.

– Светка, я не хотю плятаться! – заныл Максим. Он ещё плохо говорил, но Светка его прекрасно понимала. Сама она уже была взрослой десятилетней девочкой.

– Не шуми, а то нас найдут, – предупредила Светка и тихонько на цыпочках направилась к выходу из детской. Брату ничего не оставалось, как подчиниться.

В коридоре послышались шаркающие шаги. Зазвенело стекло, по полу покатилась пустая бутылка. Девочка замерла, а потом метнулась к деревянному шкафу с покосившимся дверцами. Аккуратно придержала петли, чтобы не скрипели, затолкала Максима под тяжелые длинные одежды, пахнущие пылью и плесенью. Сама с трудом разместилась между поломанным пылесосом и спортивной сумкой, набитой книгами. Прикрыла дверцы. Стало темно.

Максим опять тихо захныкал.

– Тс-с-с… – зашипела на него сестра.

– Светка, от кого мы плячемся? – шепотом спросил Максим.

– «От кого плячемся», – передразнила его Светка. – А то ты не знаешь. Там Лещевик нас ищет.

Как только брат это услышал, сразу хныкать перестал. Даже рот зажал ладошками, чтобы не дай бог себя не выдать. Он уже сталкивался с Лещевиком, и это было жутко. На голове под волосами до сих пор не зажила ссадина.

У Лещевика были огромные руки, которыми он мог больно схватить или ударить. А ещё от него мерзко пахло, и смотрел он красными, налитыми кровью глазами. А хуже всего было то, что никто не мог их защитить от Лещевика, даже папа. Потому что именно в папу Лещевик и вселялся по ночам.

– Светка! А ну, иди сюда, гадина! – раздался хриплый грубый голос. Максим сжался от страха. Когда Лещевик вселялся в папу, то у него даже голос становился незнакомым: язык заплетался, а вместо слов часто раздавался только рык.

– Иди сюда, дрянь, я дам тебе леща!

Чудовище любило это слово и специально растягивало его так, что звучало «лещ-щ-щ—щ-ща…».

– Я дам тебе лещ-щ-щ-ща! – теперь голос оказался совсем рядом со шкафом, в котором прятались дети. Максим задержал дыхание. Светка гладила его по ножке, и мальчик чувствовал, что у сестры дрожат руки.

Лещевик протопал мимо шкафа. Раздался звук удара, и по полу загрохотал перевернутый стульчик, на котором только что сидел Максим. Чудовище залаяло, не в силах сообразить, куда подевались его жертвы.

Светка приоткрыла дверцу и прильнула глазом к узкой щелочке. Увидела, что Лещевик стоит к ним спиной и покачивается. В прошлый раз он уже находил их в этом шкафу. Значит, скорее всего, заглянет сюда снова. Надо бежать.

Девочка начала аккуратно выбираться из укрытия и потянула брата за собой. Главное, чтобы Лещевик их не заметил. Максим не хотел выходить, поэтому Светке опять пришлось тащить его силой.

Она уже выбралась наружу, теперь оставалось только вызволить Максима и убежать в дальнюю комнату. Там было, где спрятаться. Но неуклюжий малыш слишком сильно задел дверцу, когда выползал за сестрой. Старые петли предательски скрипнули, и чудовище резко обернулось.

****

Антон знал, что пугает своих детей, и ему это нравилось. Перед глазами все плыло, но он разглядел, как девчонка вытащила из шкафа брата и кинулась к выходу из комнаты. Вот и отлично, пусть бегут. Теперь у него действительно появился повод сделать им больно.

Ну какого черта с детьми столько проблем? Разве он просил об этом? Их надо постоянно одевать, следить за ними, кормить. Почему они столько жрут? Он в их возрасте столько не ел. А этих сукиных детей не прокормишь.

Антон зашаркал в сторону коридора. Он знал, где будет прятаться Светка. Она всегда прячется в дальней комнате. А он специально пойдет помедленнее, чтобы сукина дочь успела, как следует испугаться.

Мужчина хихикнул. «Сукина дочь», ну, конечно. Вот, кто она такая, на самом деле. Её матери, тупой суке, даже не хватило мозгов посмотреть по сторонам, когда она переходила дорогу. А теперь, в результате, ему приходится расплачиваться за её тупость.

Самое обидно, что ещё за неделю до гибели супруги Антон твердо решил разводиться. Эта семейная жизнь ему уже осточертела. И ведь почти успел сбежать от пеленок, криков, соплей. А теперь даже не отдохнешь нормально после работы. Приходиться бегать за этими маленькими уродами, которые отбились от рук и не хотят слушаться.

– Светка! А ну иди сюда! – проревел Антон и восхитился, как его голос зычно отражается от высоких потолков «сталинки». Вот всё, что осталось от родителей. Он даже не представлял, как бы жил, если бы старые маразматики не оставили ему в наследство эту квартиру.

Взгляд плохо фокусировался, но слух работал отменно. Антон услышал, как хлопнула дверь, ведущая в дальнюю комнату. Неожиданно ему в голову пришла новая мысль. Идея была настолько удачной, что Антон опять пьяно захихикал. Он побрел в сторону комнаты, где теперь прятались брат с сестрой.

– Выходи, Светка! А если не выйдешь, то знаешь, что? – Антон понимал, что дети его слышат. Голос разносился по всей квартире. – Если не выйдешь, то завтра в школу пойдешь без трусиков!

Антон громко самодовольно икнул.

– А я приду к тебе в школу, и всем твоим друзьям и подругам расскажу, что ты без трусиков! Или выходи, я дам тебе лещ-щ-ща!

Конечно, дети не вышли. И это было прекрасно. Возмездие за непослушание будет суровым и заслуженным.

Антон наконец-то оказался возле дальней комнаты. Когда-то они развлекались там с женой, ещё до рождения спиногрызов. А теперь комната использовалась, как кладовка, куда он зашвыривал всякий мусор, чтобы не мешался под ногами. Самое место для этих гаденышей. Антону часто хотелось зашвырнуть их в эту свалку, чтобы они больше не мешались под ногами.

В тусклом свете единственной на весь коридор грязной лампочки тени были необыкновенно длинными и черными. Антон заметил возле стены какой-то продолговатый предмет и остановился. Это оказался старый деревянный ящик, с наваленными горой инструментами. Антон пнул тяжелый ящик, и под ноги ему посыпались отвертки, гвозди и катушки изоленты. С громким стуком выпал молоток.

Антон даже не понял, как молоток оказался у него в руке. Ну и отлично! Эти сопляки совсем страх потеряли. Почему ему раньше не приходило в голову напугать их подобным оружием? Теперь-то при виде его они точно обоссутся от страха!

Антон потянул на себя дверь и вошел внутрь, сжимая в руке страшный предмет. Его одурманенный мозг утратил контроль над телом. Слепая ярость превратила отца детей в монстра, искавшего выхода этой злости. И молоток в руке очень кстати…

****

Светка слышала, что Лещевик топает по коридору и приближается к комнате. Здесь все было завалено коробками и старой рухлядью. У стены пылился диван с дранной обшивкой. Если поднять сиденье, то внутри дивана можно спрятать Максима. Сама Светка там не поместится.

Разделяться с братом очень не хотелось. К тому же, в случае чего, мальчик сам не сможет оттуда выбраться. Поэтому Светка решила оставить диван на самый крайний случай. Пока что все её усилия были сосредоточены на том, чтобы пробраться между коробками, горшками с засохшими цветами и поломанными стульями к стене, где стоял плохо скрученный ковер. Если в него замотаться, то Лещевик, скорее всего их не найдет. Скорее всего.

Светка аккуратно прокладывала дорогу и тащила за собой братика. Максим был на удивление тихим и послушным. Девочка прощупывала каждый шаг, чтобы не запнуться и не упасть. А ещё она молилась. Настоящих молитв Светка не знала, поэтому молилась маме.

Максим маму совсем не помнил, ему только годик исполнился, когда её сбила машина на пешеходном переходе. А Светка маму помнила прекрасно, какая она была добрая и ласковая. Вот и сейчас она умоляла маму помочь им надежно спрятаться от Лещевика.

Прямо за дверью раздался громкий грохот. Видимо, Лещевик запнулся о старый ящик с инструментами. Надо было спешить. Если они не успеют спрятаться в ковре, то… Светка даже не хотела думать о том, что тогда случится.

Она со всех ног рванула к укрытию, но Максим вдруг уперся.

– Ты чего?! – зашипела Светка. – Пошли быстрее!

– Мама говорит, чтобы ты поставила коробку перед дверью.

– Что?.. – от удивления Светка выпустила руку брата.

– Мама говорит, чтобы ты взяла вон ту большую коробку с дивана и поставила её прямо перед дверью.

Больше всего Светку поразило даже не то, что Максим вдруг начал командовать, а то, что трехлетний братик вдруг перестал шепелявить и четко выговаривал все слова.

– Мама говорит, чтобы ты поторопилась. А ещё за коробкой поставь вон тот старый велосипед, – Максим указал на сложенную ржавую раму возле дивана.

Светка моргнула и бросилась исполнять приказания. Через несколько мгновений большая помятая коробка из-под люстры была установлена перед дверью. Покореженный велосипед лежал прямо за ней.

– Что теперь? – шепотом спросила Светка у брата.

– Теперь жди.

Дверь открылась, и на пороге появилась фигура Лещевика. Светка увидела у него в руке огромный молоток и ойкнула. Встала перед братом, пытаясь закрыть его своим телом.

– Попалась, дрянь! – мрачно произнесло чудовище, – Сейчас я дам тебе лещ-щ-ща!

Монстр поднял молоток и шагнул в комнату. Его мутный взгляд был направлен только на детей. Пинком он отшвырнул коробку, которая мешала пройти. Но велосипед за коробкой он не заметил. Запнулся ногой о раму и полетел на пол. Впечатался лбом в керамический горшок, доверху наполненный сухой землей. Горшок развалился крупными кусками, а Лещевик так и остался лежать мордой в земле.

Светка боязливо подошла к неподвижному телу и повернулась к Максиму:

­– Что теперь делать? Мама ещё здесь?

– Они все здесь, – серьезно ответил Максим. Он стоял, чуть наклонив голову, как будто к чему-то прислушивался. – Мама говорит, чтобы ты подложила ему подушку и укрыла одеялом.

Светка побежала в соседнюю комнату за спальными принадлежностями. Когда вернулась, увидела, что Максим сидит на полу рядом с телом отца и говорит что-то странное:

– Помнишь, Антошка-Тотошка, как мы с тобой в футбол играли? Времена тогда тяжелые были. Твой папа много работал, чтобы семью прокормить. Денег на игрушки не было. А мы с тобой нашли старый мяч, вместе его заклеили и накачали. Помнишь, как тебе все мальчишки во дворе завидовали, что у тебя настоящий футбольный мяч?

Я стоял на воротах, а ты, Тотошка, забивал мне по десять голов за минуту. И так ловко у тебя получалось. А ты все смеялся, что дед у тебя старый, поэтому поймать ничего не может.

Помнишь, Тотошка, как у нас с тобой была мечта? Мы вместе по копеечке откладывали в копилку. Твоя мама думала, что мы маковые сушки покупаем, а мы с тобой на мечту копили. А потом копилку разбили и купили два билета в зоопарк.

Помнишь, как мы целый день гуляли и смотрели зверей. Я хотел тебе показать львов и медведей, но ты увидел зебру и ни за что не хотел от неё уходить. И все кричал: «Полосатая лошадь! Полосатая лошадь!»

Жаль только, что больше мы с тобой в зоопарк так и не попали. Дед-то у тебя действительно совсем старый уже был. И мяч сдулся, а накачать его было уже некому.

Спи, Тотошка, я за тобой пригляжу. Но только и ты уж не подводи старика, договорились? –

Светка успела убрать землю и осколки горшка. Осторожно положила тяжелую голову отца на подушку и укрыла его одеялом. А Максим всё что-то рассказывал и рассказывал…

****

Наутро Антон проснулся с головной болью и со странным щемящим чувством в сердце. Увидел, что Светка и Максим спят, привалившись к нему, прямо на полу.

Он начал осторожно выбираться из-под одеяла, чтобы не разбудить детей. Но Светка все равно встрепенулась и открыла глаза.

– Спи-спи, дочка, ещё рано, – Антон погладил Светку по голове и поднялся.

Вдруг он вспомнил, что ему снился очень хороший сон. Как будто он опять мальчик и играет в футбол со своим дедом. Тот всегда его звал Тотошкой за звонкий голосок. Дед умер, когда Антон был ещё совсем маленьким, но навсегда остался в его сердце. Он даже и сына назвал в честь деда Максима.

Антон увидел, что Светка смотрит на него во все глаза и молчит.

– Ну что, не спится? – спросил он тихо. – Знаешь, что… Давай я сегодня с напарником вечерними сменами поменяюсь, вернусь домой пораньше. И вместе с Максимом пойдем в зоопарк. Договорились?

Светка кивнула. А Антон, пошатываясь, побрел в кухню, чтобы вылить в раковину всю оставшуюся водку. Одна только мысль о выпивке вызывала тошноту и боль в желудке, и он был этому рад.

Дмитрий Дюпон